Тут вчера Шойгу выплясывал на торжественном мероприятии возрожденной "Юнармии".
Я – человек достаточно старый (говорю без всякого кокетства) и я помню, к сожалению, многое. В октябрята меня принимали в 1985-м, в пионеры – в 1988-м. В обоих случаях сердце сладостно трепетало. А еще до 1985-го были несколько мучительных дошкольных лет – уже был сформирован советскими детскими масс-медиа образ пионера-героя, пионера-сверхчеловека, пионера - иконы стиля, хотелось поскорее в школу, хотелось инициации.
Да, интересно, что слово "Юнармия" мне хорошо знакомо где-то с 80-х, а вовсе не с начала 90-х, как пытаются сегодня убедить справочники. На моей родной Брянщине юнармейцами называли особую ипостась пионерской организации – когда пионер не просто в красном галстуке и белой рубахе, а еще когда на нем форма цвета морской волны и он играет в "Зарницу", поклоняется вечному огню, стоит на каком-то очередном посту №1 и т.п. То, что сейчас называется "военно-патриотические мероприятия".
Так вот, в мучительные дошкольные годы я, конечно же, безумно завидовал пионерам, хотел быть как они. Помню, даже лет в шесть платонически влюбился в девушку-старшеклассницу в юнармейской форме. Дело было так. В СССР тоже были выборы депутатов – примерно такие же, как сейчас. Меня не с кем было оставить дома, и бабушка потащила меня с собой в школу, на избирательный участок. На участке пахло старичьем, маразмом и пирожками из буфета. И по обоим флангам фанерной избирательной урны с гербом СССР стояли парень и девушка в этой форме цвета морской волны. Старшеклассники. Возможно они и были настоящими "последними солдатами империи", а никакой не Проханов, тусивший в то время в московских литературных кружках с пьянками и блядками. В глазах этих молодых людей были и грусть и торжественность. Ну и в общем на ту девушку (единственное прекрасное существо с белыми бантами на пилотке) я залип и еще сильнее захотел стать пионером и желательно героем.
Вот. А потом первый класс, посвящение в октябрята, в третьем классе посвящение в пионеры, и пять лет муштры, государственного дебилизма, ханжества, десятки тонн абсолютно бездарно убитого времени, моего золотого безвозвратного детства. Линейки, строевая, сбор металлолома, сбор макулатуры, встречи с ветеранами, постоянно терявшими нить рассказа и бог знает что еще. Хорошо что хоть от пионерлагерей был избавлен. Героизма ноль, романтики ноль. Даже пресловутые горны и барабаны (такой пропагандистский символ пионерии) мы видели лишь в пионерской комнате. При этом душа к чему-то светлому все равно тянулась – отсюда моя любовь на мрачном рубеже 80-х-90-х к книжкам Владислава Крапивина.
В формате "Юнармии" нас использовали всего один раз. Или 1-го мая, или 7-го ноября, году эдак в 1989-м, одели в форму и поставили наш отряд двумя параллельными линиями – от входа в обком партии до праздничной трибуны. Через всю площадь Ленина. И через наш строй, по такому живому коридорчику шли на трибуну обкомовские бонзы – та самые "каракуль папах и седин серебро". Это в Москве был Горбачев, а у нас не так уж много менялось. Деды шли, обдавая нас запахом алкоголя и старперского одеколона/ Некоторые, глядя на нас, смахивали слезу.
Когда мать узнала об этой спецоперации, она нахмурившись сказала: "Это наверное, чтобы пьяные с пути не сбились, не падали".
Потом рухнула Берлинская стена, расстреляли Чаушеску, а в Союзе пионерскую организацию свернули как старый за**аный ковер.
Куча собранного нами металлолома ржавела на школьном дворе еще долгие годы. В 1995-м мы добухивали на ней водку после своего выпускного вечера.
Когда-нибудь и нынешнюю "Юнармию" тоже свернут как такой же ковер, и ее ветераны, став взрослыми, будут делиться в соцсетях такими же как у меня беспонтовыми воспоминаниями. Все по кругу, всю циклично в России.
З.Ы. Да, и подписывайтесь на мой телеграм-канал
! Орфография и стилистика автора сохранены
